Чтобы придумать тысячу и одну причину, почему она не должна была сейчас находиться здесь, а быть дома, лёжа в уютной кровати и читая очередной томик Брэдбери, Эрика затратила не так уж и много времени и усилий. Но, несмотря на многочисленные доводы, убеждения, причины и банальные "не хочу, не буду, отстаньте!", знакомые Беккер - о, чудо! - сумели всё-таки вытащить девушку из её "логова" на культурное массовое мероприятие, вернее, на местный концерт талантов, прежде всего, музыкальной направленности. Стоило это им определённых усилий, и Эрика до сих пор не понимала, зачем они это сделали: отговорки, вроде "Ты так редко бываешь на свежем воздухе!", "Тебе нужно завести новых друзей и не быть такой асоциальной!", "Прекрати избегать людей, с ними же веселее!" не давали ответа на поставленный девушкой вопрос.
Тем не менее, как бы Эрика не противилась, не старалась этого избежать, уже спустя два часа она стояла на крыльце своего дома, одетая в милое розовое платье выше колен с достаточно большим бантом сзади и подъюбником, что придавал юбке вид своеобразного "колокольчика", а на ногах красовались туфли в тон банту на невысоком каблуке. Поверх платья, дабы не замёрзнуть - концерт с дневного плавно переходил в вечерний и чуть ли не ночной - Эрика одела тёплый кардиган бледно-розового цвета, а за плечи повесила аккуратный цветастый рюкзачок, куда положила всё самое необходимое - небольшую книжку, телефон и несколько мелких вещей. Волосы, не будучи завязанными, аккуратно спадали на грудь и свободно свисали сзади; чёлка была уложена своеобразной "волной" набок. Макияжем Беккер практически пренебрегла - лишь осторожно нанесла помаду цвета вишни на аккуратные маленькие губки.
Прошло полчаса - и вот Эрика вместе с компанией знакомых заходит в здание, а спустя ещё минут двадцать - в зал. В последнем были убраны стулья, так что зрителям была предоставлена возможность свободно перемещаться по пространству зрительного зала - разумеется, им было запрещено заходить в служебные помещения  и забираться на сцену. Сняв кардиган, девушка убрала его в рюкзачок - в зале было достаточно тепло. Не прошло и пары минут, а знакомые Беккер уже успели "испариться", найдя своих друзей. Впрочем, Беккер это не огорчало - напротив, она было только рада, ибо теперь можно было спокойно встать где-нибудь в стороне и не выслушивать порицания вроде: "Почему ты такая кислая и унылая? Вперёд, пошли танцевать и веселиться!"
Эрика так и поступила. Отойдя в сторону, к какой-то колонне, девушка облокотилась на неё и с несколько скучающим видом стала смотреть на сцену, ожидая начала концерта. В то же время Эрика пыталась найти хоть какие-то плюсы своего положения:
- "Я могла бы скучно провести этот вечер и ночь, просто лёжа в кровати и читая. А здесь, вроде как, весело..." - жалкая попытка, признайся себе, Эри! Да ты отдала бы все свои любимые конфеты и пачку печенья за счастье быть сейчас в уютном своём "логове", а не среди этой толпы людей, которая с каждой минутой только увеличивалась и пугала тебя всё больше. Некоторые косились на тебя, на твои волосы, а ты лишь внутренне съёживалась, потому что тебе было неловко, некомфортно, неуютно. Самое большое и страшное испытание для тебя - испытание толпой людей, и ещё ни разу ты не смогла достойно пройти его, не почувствовав себя как-то не так, не в своей тарелке.
А тем временем, концерт начался, и, к счастью Беккер, свет в зале был погашен, и лишь прожектора освещали сцену, где вот-вот должен был появиться первый исполнитель, объявленный забавным ведущим. Эрика обегчённо вздохнула: в темноте она была не столь заметна, и, кажется, в её сторону теперь не было направлено косых взглядов - внимание толпы было сосредоточено на сцене. И вот вышел паренёк лет двадцати с гитарой. Спустя несколько секунд он уже перебирал струны гитары, напевая какую-то удивительно лёгкую, свободную, даже жизнеутверждающую песню. Толпе нравилось: зрители одобрительно хлопали, кричали, подпевали. Начало концерта было весьма удачным, даже Беккер на некоторое время прислушалась к песне, найдя её весьма неплохой.
Шло время. Кажется, Эрика простояла тут уже не меньше двух часов, периодически отходя на пару шагов, чтобы размять уставшие ноги. Музыка звучала со сцены самая разнообразная: тихая, унылая, спокойная, весёлая, радостная, рок, блюз - никаких ограничений организаторы не ставили, кроме, разве что, хорошего голоса исполнителя. Грамотно составленная программа не давала зрителям уставать от однообразия, а каждый выступающий радовал чем-то своим, оригинальным, неповторимым. Эрика чувствовала, что каждый выступающий вкладывает душу в свою музыку, "общается" с публикой, радуется, что ему удалось выступить, найти благодарных слушателей. И пару раз Беккер улыбнулась и похлопала особенно старательным певцам и музыкантам, что смогли достучаться хоть немного до её души и затронуть её словами своих песен.
Теперь же со сцены играла какая-то тихая и спокойная мелодия, а голос девушки, певшей песню, был осторожен, лёгок и невесом. Надо признать, что Эрике весьма понравилась мелодия с первых аккордов, а потому девушка, облокотившись обратно о колонну, прикрыла глаза, задумываясь о чём-то своём - такая песня действительно способствовала тому, чтобы поразмышлять о своём, привести разрозненные мысли в порядок, прийти к душевному равновесию. Беккер думала о многом: о своей жизни, о завтрашнем дне, о работе, о детстве, о доме, о любимых книгах. Мысли были коротки и отрывочны, быстры и невесомы, но они все ткали единое "покрывало" мыслей, пока это самое покрывало не разрезал, словно ножницами, чей-то голос, показавшейся Беккер настолько резким и неприятным сквозь пелену задумчивости и полусонного состояния, что Эрика едва поморщила свой носик и с неохотой приоткрыла глаза. В нескольких шагах от девушки стояла какая-то тёмноволосая незнакомка и, судя по тому, что она смотрела Эрике глаза в глаза, обращение было адресовано именно Беккер, а не кому-то другому - хотя Эрике и хотелось бы, чтобы было именно так. Около полуминуты Эри неотрывно смотрела незнакомке в глаза, словно надеясь, что та возьмёт и уйдёт или переключится на кого-то другого, но этого, к великому сожалению Беккер, не происходило. Да и к тому же, эта незнакомка начала весьма радушно улыбаться. Вот только сама Эрика не понимала, почему. Они ведь даже незнакомы, с чего бы ей улыбаться? Всё это слишком странно, пугающе и непонятно. Надо это прекратить.
- Отвали, - негромко, но вполне уверенно ответила Беккер, безэмоционально продолжая "игру в гляделки". Но, видимо, соперница показалась Эри настолько скучной, что спустя пару секунд она уже скучающе наблюдала за сценой, забыв о незнакомке и надеясь, что та просто взяла и испарилась или же была какой-то нелепой ошибкой.